Союз русского народа

Мы - русские. С нами Бог!
Александр Васильевич Суворов

Статьи

Волжско-камский узел

Е.Ф.Морозов

Сепаратизм как политологическая категория

Прежде чем спорить, договоримся о терминологии.

Декарт

Геополитическая мощь государства (точнее она называется «приведённая государственная мощь», но в обществе закрепился термин «геополитическая мощь»; мы тоже будем пользоваться им) – одна из важнейших характеристик государственных образований. Она показывает сравнительную меру силы государств по отношению к их геополитическим соперникам. Именно «геополитическим», поскольку геополитическое соперничество существует независимо от договоров и пропагандистских усилий, даже между государствами и народами, казалось бы, находящимися в наилучших отношениях. Существование и напряжённость геополитического соперничества определяется чисто геополитическими и даже географическими условиями. Примеры? Извольте: Польша и Россия, Россия и Китай, Россия и Турция, Россия и Япония, Россия и Германия. А вот между Россией и Индией, Россией и Румынией, Россией и Италией и др. геополитического соперничества нет, и дело тут не только в отдалённости границ – с Германией, например, у нас общих границ нет с самого 1918 года, а геополитическое соперничество налицо.

Дело здесь именно в геополитической мощи, а равно в векторе её приложения. Например, геополитическая мощь Польши несравнима с российской даже сейчас, но Польша находится на одном из векторов приложения геополитической мощи России и создаёт на нём досадную помеху, фактор ослабления геополитической мощи. Что же представляет из себя таинственная геополитическая мощь?

Детальное объяснение потребовало бы объёма раз в десять большего, чем занимает эта статья. Если совсем коротко – это сумма морально-политического, экономического, военного, научного, культурного и прочих потенциалов рассматриваемого государства, взятых в их взаимодействии и взаимовлиянии. Для нас сейчас важнее закономерности действия этой мощи.

Геополитическая мощь действует, прежде всего, опосредованно. Напрямую она проявляется только в прямом соперничестве с другими государствами (коалициями) – военном, экономическом и т. п., но эти случаи достаточно редки. В большинстве случаев она проявляется во влиянии государства (точнее, его потенциальной мощи) на процессы, происходящие в мире, регионе и в самом этом государстве. Когда мощь нарастает – всё делается в рамках политики данного государства, когда она слабеет – процессы выходят из-под контроля. Механизм проявления геополитической мощи часто именуют «геополитическим давлением».

Самое неприятное, как всегда, – если из-под контроля выходят внутренние процессы, и это в полной мере испытывает сейчас Россия. Дело в том, что, в отличие от политологии, геополитика воспринимает государство не как некую монолитную данность, но как сложную динамичную систему. Естественно, в этой системе есть элементы, усиливающие геополитическую мощь, есть и ослабляющие её. В частности, морально-политический потенциал в огромной степени зависит от структуры населения и его настроений.

Если описывать его совсем уж коротко, то морально-политический потенциал представляет собой равнодействующую для всевозможных векторов стремлений различных групп населения. Его величина определяется в первую очередь процентом населения, поддерживающим политику государства (с учётом всех оговорок и пр.). В какой-то мере мы все знакомы с этим вопросом по печальной памяти урокам обществоведения в советской школе – помните знаменитое «верхи не могут, а низы не хотят»? Разница в том, что геополитика не ограничивается такими декларативными формулами, а старается определить все возможные группы населения, определяемые во всех областях и по всем признакам. Среди них немалую роль играют национальные различия.

Различные национальные группы населения государства (коренные и диаспорные, т. е. группы представителей народов иностранных государств, проживающих в данном государстве) объективно имеют различные устремления, которые совпадают с политикой государства в различной степени. Мы сказали «объективно», т. е. имели в виду процессы, происходящие не в силу злого умысла каких-либо заговорщиков, хотя заговорщиков и злых умыслов в данном вопросе всегда хватает в любой стране и в любое время – вспомните террористические кампании в Бретани или в итальянской провинции Трентино-Альто-Адидже, проводившиеся под лозунгом охраны культуры национальных меньшинств – бретонцев в первом случае и немцев во втором. Таких примеров множество, но мы имеем в виду другое.

Государство так или иначе создаётся государствообразующим народом и несёт на себе, своих структурах, в своём правовом и культурном поле отпечаток его коллективного бессознательного, т. е. основано на принципах какой-то определённого народа. Естественно, этно-психо-культурные основы других народов данного государства не вполне совпадают с конструкцией данного государства (или вполне не совпадают). Пример такого полного несовпадения на виду – Чечня.

Чечня есть культурное сообщество родов (тайпов). Все попытки втиснуть этот конгломерат в границы государства современного типа (мы говорим не только о государственных, но и правовых, культурных, экономических и прочих границах) оказываются несостоятельными. Чечня получила от СССР великолепный, уникальный комплекс нефтедобычи и нефтепереработки – но Грозненский комплекс развален, а чеченцы перегоняют нефть кустарным способом в ржавых бочках. Чечня получила от СССР плодороднейшие земли долины Терека – но земли заброшены, а чеченцы промышляют угоном скота и работорговлей. Чечня получила широчайший доступ к научной и педагогической базе СССР, но многочисленные чеченские выпускники советских университетов и институтов используют полученные знания на воспевание и обоснование тайповой разделённости и паразитического существования за счёт окружающих народов.

Чеченский пример – один из наиболее ярких, но далеко не единственный. Он просто призван продемонстрировать, что происходит в национальной структуре государства, геополитическая мощь которого слабеет. Подобные культурные расхождения существуют у всех народов государства (и у всех 170 народов Российской Федерации плюс многочисленные диаспоры), различаясь только остротой. Есть народы, которые расходятся с установками государствообразующего народа решительно во всём, как те же чеченцы, есть и такие народы, расхождения которых с государствообразующим народом настолько малы, что ими на практике можно пренебречь. Но они существуют, и они должны учитываться, поскольку они не только демонстрируют степень снижения морально-политического потенциала данного государства, но и напрямую влияют на его величину (морально-политического потенциала, а в конечном счёте – и государства тоже).

Достаточно важную роль в этих расхождениях играет стремление народов к созданию «национальных» государств. Мы берём здесь слово «национальные» в кавычки потому, что термин «национальное государство» есть типичный для вульгарной политологии нашего времени пример смешения понятий. Любое государство создаётся нацией, и нация есть политическое понятие, т. е. единство народов (точнее, этносов) данного государства. Например, во Франции проживает, кроме французов, ещё семь коренных народов (фламандцы, бретонцы, баски, каталонцы, корсиканцы, савойцы, ниццары, эльзасцы), но тем не менее они инкорпорированы во французскую нацию (несмотря на все бретонские и корсиканские террористические действия). В России, как едином государстве, есть только одна нация, и часто мелькающее в прессе выражение «многонациональное государство» есть всего лишь следствие постыднейшего невежества – или подлейшего смешения понятий, имеющего своей целью дезинформацию масс.

Так что относительно малых этносов (в том числе и малых этносов России) правильнее было бы говорить не о стремлении создать «национальные» государства, но о стремлении стать государствообразующими этносами, т. е. создать собственные государства, структурированные в соответствии со своими этно-психо-социо-культурными основами и стереотипами. Но термин «национальное государство» так уже устоялся, что мы, пожалуй, будем применять его – наперёд разобравшись, что мы имеем в виду.

Беда в том, что этносов на земном шаре более восьми тысяч, а государств всего две сотни, да и из этих двух сотен государствами в полном смысле слова является не больше половины. Ну, можно ли назвать государством Сомали, Бурунди, Албанию, Афганистан и множество прочих подобных? Далеко не каждый этнос способен образовать государство, но каждый этнос считает себя способным на это. Именно это и порождает основную проблему государств со слабеющим показателем геополитического давления – сепаратизм..

Сепаратизм и в политическом и в политологическом плане чрезвычайно разнообразен. Мы не будем давать его классификацию, а просто перечислим наиболее распространённые типы и формы этнического сепаратизма (бытуют и другие его разновидности). Наиболее известна такая форма, как «национально-освободительное движение», т. е. проводящаяся организованными структурами какого-либо этноса политическая борьба, ставящая своей целью выход данного этноса из политической структуры данного государства и создание собственной государственной структуры. Примерами национально-освободительных движений буквально переполнены вторая половина XIX и весь XX век, да и в новом веке их хватает.

Наиболее яркий пример в России последних лет – опять-таки Чечня. В 1996 году гг. Березовский и Лебедь предоставили таки ей фактическую независимость. Но, правда, здесь ярко сказалось то о чём мы говорили ранее – не каждый этнос способен создать государство. Чеченский этнос … нет, чеченские племена оказались не способными. «Независимая Ичкерия» вылилась в кровавое безобразие – и Бог бы с ним, но они начали проецировать это безобразие на всю Россию. Вывод известен: эксперимент закончен, о «независимой Ичкерии» не желают больше даже слышать не только Кремль, но и сами чеченцы, а бойцы за независимость стали наёмными террористами на окладе у «исламского Интернационала».

Кроме такой решительной формы политической борьбы, существует множество других форм – от массового гражданского неповиновения до культурного сепаратизма, так или иначе направленных на обособление собственной этнической структуры от общегосударственной. Но, при всём различии форм. цель сепаратистских действий всегда одна – добиться создания независимого государства, или непосредственно, или путём формирования условий для его возникновения в будущем.

Носителем сепаратистских тенденций всегда выступает тот общественный слой, который в советские времена незаслуженно получил звание «интеллигенции». Если в XIX веке интеллигенцией называлась группа людей, занимавшихся умственным трудом, то у нас в неё скопом стали зачислять всех носителей дипломов о высшем образовании, включая и тех, кто, получив эти дипломы, спокойно переходил к торговле мандаринами или работе в автосервисах. Но амбиции им прививались соответствующие титулу.

Самой беспокойной группировкой интеллигенции оказалась та, которая комплектовала слой управленцев (в понятиях XIX века – чиновничество). Соединение бюрократического карьеризма с интеллигентскими амбициями при (большей частью) полной неспособности соответствовать этим амбициям породило гремучую смесь. А политика советского правительства – снижение уровня интеллигентности русского народа и повышение его у малых народов России – способствовала накоплению этой гремучей смеси именно в социумах малых этносов.

Россия – уникальное государство-цивилизация, созданное русским народом совместными трудами с большинством малых коренных этносов России. Со времён первой ( из дошедших до нас) русской летописи, все упоминаемые в ней племена, даже самые малые, дожили до наших дней. Уникальная (особенно на фоне всевозможных «германизаций», «полонизаций» и прочего европейского варварства) национальная толерантность русского народа не случайна, это – одна из основ его национальной психологии. Искреннее стремление большинства малых этносов России к сотрудничеству с русским народом в деле государственно-цивилизационного строительства также доказано веками и не подлежит сомнению. И всё равно, надо помнить, что даже в самом толерантном этносе присутствует бацилла сепаратизма, как в самом здоровом организме присутствуют бациллы туберкулёза. При мало-мальски благоприятных условиях бациллы принимаются за своё чёрное дело.

Объективная картина

… чтобы стать Волге русскою рекою, необходимо обладание обоими её берегами.

Иван Аксаков

Вышеизложенное – всего лишь пролог к тому, чем мы займёмся сейчас, а именно рассмотрением объективной ситуации в Волжско-Камском регионе. Внимание русского общества отвлечено событиями на Кавказе, и как-то выпадают из поля зрения опасные изменения обстановки на Средней Волге. Между тем, мы утверждаем, что события эти представляют для нашего общества интерес не меньший (а, возможно, и больший). Ещё одна такая тема – обстановка в Якутии – ждёт своей очереди, в том числе и на наших страницах. Но – к делу.

Итак, среднее течение Волги, долины её восточных притоков Камы и Белой. Во внутренне-политическом плане оно характеризуется необычной концентрацией национальных автономий – второй такой район имеется только на Северном Кавказе. Здесь расположены республики Мордовия. Марий Эл, Чувашская, Удмуртия, Татарстан и Башкортостан – шесть из восемнадцати автономных республик России. Национальный состав этих территорий можно проследить по данным приводимой таблицы. Вследствие неготовности итогов переписи 2002 г. мы пользуемся данными переписи 1989 г.; полагаем, что если по итогам последней переписи и придётся внести коррективы, то, во всяком случае, не кардинальные.

Таблица

Национальный состав населения республик Волжско-Камского узла(в тыс. чел. / % от населения)

Как видим, в этих республиках проживает 44 % русских (5 390 тыс. чел.) и 50,9 % представителей коренных этносов (6 340 тыс. чел.), остальное количество (около 600 тыс. чел.) приходится на представителей других народов и диаспор – в большинстве на украинцев и белорусов, к слову сказать.

При более глубоком рассмотрении ясная картина начинает запутываться. Мы видим, что титульные этносы составляют в республиках от 23,7 % (Башкирия) до 45,2 % населения (Татария). Единственное исключение – Чувашия, в которой две трети населения – чуваши (66,5 %). В то же время русское население стабильно составляет от 40 до 59 % населения этих автономий (опять-таки исключение – Чувашия, в которой русских всего 26 %).

При всём этом русские составляют в Башкирии, Мордовии, Марий Эл и Удмуртии самую многочисленную национальную группу населения, причём в Мордовии, Марий Эл и Удмуртии – и абсолютное большинство коренного населения, т. е. больше, чем вместе взятых представителей всех титульных этносов Волжско-Камского узла в этих республиках. Только в Татарии существует приблизительное равенство в численности татар и русских (45,2 % и 44 % соответственно). Чувашия, как мы уже говорили, – исключение. В этой республике население состоит на две трети из чувашей и на четверть из русских, так что она единственная заслуживает наименования и статуса национальной автономии. Все прочие республики, как мы имеем возможность видеть, таковыми не являются и все равно пользуются статусом автономий. В чём причины такого положения?

Расовый котёл

…и от казанского разорения, спаси нас, Господи …

Литургия

Для более полного освещения национальной ситуации в Волжско-Камском регионе мы должны обратиться к расовому аспекту проблемы. Всё коренное титульное население представляет собой отрасли уральской переходной расы, в которой смешиваются расовые признаки палеосибирской расы (представленной в настоящее время коренными этносами Севера России) и европеоидов, конкретно – населяющей центральную и северо-восточную части европейского континента (при всей условности этого термина) восточно-балтийской расы, к которой принадлежит и наш русский народ. Можно сказать, что титульные народы Волжско-Камского узла принадлежат к родственной нам расе, и это, несомненно, сказалось в нашей давней близости и сотрудничестве.

Что касается языковой ситуации, то их первоначальные языки принадлежат к финно-угорской языковой семье. Мы говорим «первоначальные», потому что впоследствии произошли серьёзные изменения и в расовой и в языковой ситуации данного региона.

Сразу можно сказать, что эти этносы не являются автохтонами в этом регионе. Их проникновение в него произошло исторически недавно – в крупных масштабах полторы-две тысячи лет назад. Археологические раскопки, и в первую очередь знаменитые Сунгирьские захоронения под Владимиром (двадцать-двадцать пять тысяч лет назад) подтверждают первоначальное праиндоевропейское заселение этих территорий. Впоследствии через них с востока на запад проходит первая волна уральского заселения. Восемь тысяч лет назад население уральской расы достигло Эльбы; сейчас от этой волны в Европе остались, кроме современного титульного населения Волжско-Камского узла и крайнего северо-востока (коми), ещё финны и эстонцы, да ещё название «Берлин», на финно-угорских языках означающее «Медвежья крепость».

Вторая волна уральской расы пришла в Центральную Европу в I тысячелетии нашей эры. Историками зафиксированы громкие вторжения гуннов, болгар и мадьяр, а археологи совершенно чётко установили картину мощного давления уральцев на рубеж Верхней Волги и долину Оки, где их встретили уже славянские племена. Установлены факты частого возвращения из Европы в Волжско-Камский регион гуннских, болгарских и других уральских племён с юга. Например, по мнению большинства этнографов, чуваши – потомки гуннов.

Позднее в этот регион влилась волна тюркского переселения и создалась любопытная картина. Часть из перечисленных титульных народов была отюречена и сейчас практически все они делятся на два субэтноса – «луговой» (к востоку от Волги) и «горный» (к западу от неё), причём луговые субэтносы говорят на тюркских наречиях, а горные – на угро-финских. При этом антропологические типы и культура остались прежними, т. е., по-видимому, данное явление – свидетельство периодов политической власти тюркских пришельцев над волжскими этносами. Последний факт такой экспансии, если не считать Татарии, был зафиксирован в Мордовии, где во второй половине XIV века захватил власть некий выходец из Золотой Орды – «князь Тагай» русских летописей. Долго он там, впрочем, не продержался.

Отношения с ними у славянских племён, а впоследствии и у Русского государства, складывались вполне традиционно – частые мелкие войны и постепенное взаимопроникновение культур, экономик, родственное скрещивание и т. п., процесс колонизации, обычно происходящий в отношениях между сильным государством и разобщёнными племенами. Только с одним волжским этносом этот процесс затянулся.

Один из этих этносов оказался способен создать государство, причём одновременно с русскими. Мы имеем в виду волжских болгар, чаще именуемых по нашим старым летописям «булгарами». Дата основания булгарского царства не известна, историки знают только, что в 922 году булгары приняли ислам, а их правитель – титул кагана. Это было связано, несомненно, с процессами, происходившими в Хазарском каганате («революция Обадии» и принятие иудаизма), вассалом которого булгарское государство было до 922 года. Ничего удивительного, впрочем, – формирование Киевского каганата тоже было связано с изменениями в политическом строе и политической практике Хазарского каганата. И, хотя булгарам, по-видимому, не удалось отстоять свою независимость с первой попытки, разгром Хазарского каганата Святославом окончательно утвердил её.

Впоследствии Киевская Русь и Булгарское царство существовали рядом, не раз воевали, но гораздо больше торговали. Волна татаро-монгольского завоевания захлестнула и нас и булгар, впрочем, как мы, так и они выжили. Во второй половине XIV века, когда Московское великое княжество войнами и родственными союзами завладело старинным Суздальско-Нижегородским княжеством, Булгар и Москва столкнулись лицом к лицу и вступили в жестокую схватку, закончившуюся победой Москвы. К началу XV века Булгарское царство (впрочем, тогда уже по новой моде – ханство) было практически разрушено, его столица, Великий Булгар, сожжена, запустела и не восстанавливалась.

Положение изменилось в середине XV века, когда один из ханов Золотой Орды, Улу-Махмет, потерпел неудачу в борьбе за её престол, был изгнан и со своими приверженцами построил деревянную крепость у развалин Великого Булгара. Так в 1438 году возникли Казань и Казанское ханство. Это было всё то же государство булгар, но с татарским правящим и военным слоем. Дальнейшее известно – жестокие войны, перемежавшиеся периодами мира и союза, которые прерывали перевороты приверженцев военной партии в Казанском ханстве (кстати, каждый раз эти перевороты сопровождались репрессиями против русского населения Казани – значит, было и такое). Воинственные булгары под предводительством татар принесли много зла Руси, даже в чин богослужений было включено моление от казанского набега, читаемое и до наших дней. Но и Русь не давала спуску, не раз громила татарские земли, ставила гарнизоны в Казани, а в 1552 году утвердилась в ней окончательно. Царь Иоанн IV Грозный венчался на Казанское царство. А потом русское заселение Волжско-Камского региона продолжалось с ещё большей интенсивностью. Это была последняя волна переселения в этот плавильный котёл («казан» по тюркски и означает «котёл»). Впрочем, были ещё ногаи (нагайбаки), уже в XVII веке.

Интересно, что после этого никаких особых трений с татарско-булгарским населением Казанского царства не было (за исключением периода Смутного времени, но тогда кто только не пытался ловить рыбку в мутной воде!). Исключением здесь является Башкирия, которая несколько раз бунтовала в XVIII веке. Ну что ж, а последний казачий бунт в России датируется 1874 годом (т. н. беспорядки в Уральском казачьем войске). Бывает.

Напротив, если спросить любого опытного военного, он твёрдо заявит, что поволжские татары – одни из лучших солдат. Можем подтвердить, что в офицерском корпусе Вооружённых сил СССР первое место по численности занимали русские, второе – украинцы, а третье – волжские татары. Как обстоит сейчас, нам неизвестно, но полагаем, что волжские татары либо обогнали украинцев по процентному составу, либо вот-вот обгонят. Так обстоит дело с самих времён Ивана Грозного.

Сам термин «волжские татары», или ещё – «казанские татары», вводит в заблуждение. В империи «татарами» попросту именовали всех мусульман, вплоть до «азербайджанских татар». Ещё и сейчас человек, незнакомый с этнографией (а кто с нею знаком?) считает единым народом всех татар – и волжских, и астраханских, и сибирских, и касимовских, как это ни нелепо. А в советское время, в процессе так называемого «национального строительства», пошли по пути империи и объявили волжскими татарами всех тюркоязычных жителей Поволжья.

На самом деле этнография считает этнос, именуемый ныне татарским (больше всего на этом наименовании настаивает интеллигенция с сепаратистским душком) механическим соединением нескольких тюркоязычных, но различающихся происхождением и культурой малых этносов. Здесь и нагайбаки, то есть потомки ногайцев, поселившиеся в Поволжье после разгрома калмыками Ногайской орды в XVII веке (другая их часть живёт на Северном Кавказе), и кряшены – чистые булгары (да притом ещё и православные христиане) и другие малые этносы.

И, повторим, все эти народы очень близки по своей культуре к русскому народу, вплоть до православия у многих из них, и с самого XVI века честно несли вместе с нами трудную службу имперского строительства. Даже в гражданской войне 1917-1922 гг. никаких особых сепаратистских поползновений в Волжско-Камском регионе не наблюдалось (за исключением Башкирии).

Угроза нашего времени

Берите суверенитета, сколько сможете.

Б. Ельцин

Но сепаратизм существует. Это верхушечный сепаратизм, но оттого он не менее опасен. Центр его находится в Казани. Казань всегда была местом наибольшей концентрации этнически чистых тюрок («татар») и цитаделью ислама в Поволжье. Да, в Казани всегда работала медресе, и ещё со времён Екатерины Великой там была заведена типография, в которой на казённый счёт печатался коран. Казанские муллы и улемы, казанские кораны расходились и расходятся по всей Азии, до самой Великой китайской стены. Даже в годы борьбы с басмачеством советские деятели послали в Туркестан татарскую кавалерийскую бригаду и она успокаивала волнения в крае гораздо успешнее, чем другие красные части.

Во всём этом мы криминала не видим, напротив, это иллюстрирует старый евразийский постулат о том, что Россия, как великая держава, состоялась на путях союза ислама с православием. Конечно, под «исламом» мы имеем в виду суннитский ислам северного мазхаба, который утверждает равноправие правоверных и немусульман. Этот мазхаб (юридическая школа) ислама господствует в России и главный муфтий Равиль Гайнутдин (выходец из казанских исламских кругов) по праву занимает в России место государственного деятеля.

Но, то, что мы выше говорили о сепаратизме национальной интеллигенции, можно сказать и об исламских кругах. В мировом исламе сейчас идёт бурный рост влияния одной из сект – ваххабизма, который требует не только непримиримой войны с неверными, но утверждает, что джихад правомерен и против «плохих мусульман». Естественно, как и подобает сектантскому мышлению, плохими мусульманами признаются те. Кто не разделяет ваххабитских догм.

Третий вид сепаратизма – бюрократический – также присутствует в Казани. Мы все помним «парад суверенитетов» 1990-1991 года, когда местные бюрократы, почуяв слабину власти, с ликованием делили Советский Союз, избавляясь от контроля Центра. Среди них был и Минтемир Шаймиев, нынешний «президент суверенного Татарстана».

По завету Ельцина и в полном деловом контакте с ним Шаймиев принял участие в разрушительной работе «беловежских кабанов» и добился принятия конституции Татарстана и кодекса законов, которые не соответствовали законодательству СССР, а затем и РФ. Дальше пошла уже чистая логика борьбы за власть.

Татарстан занял примерно такое же положение, которое занимала Чечня в 1996-1999 гг. – президент Путин не так давно охарактеризовал его как «фактическую независимость». Собственное законодательство делает Татарстан инородным анклавом в России. Путин, как известно, первым делом провёл унификацию местного и федерального законодательства, но Татарстан, в отличие от других субъектов Российской Федерации, отменил постановление Верховного суда РФ постановлением собственного верховного суда (лето 2002 года). Не надо быть юристом, чтобы понимать значение этого акта – правительство Шаймиева де-факто объявило независимость от Российской Федерации.

В этих действиях он опирается на ту самую националистически-сепаратистскую интеллигенцию, о которой мы говорили выше. Естественно, в Татарстане развёрнута самая разнузданная националистическая пропаганда. Единственная надежда Шаймиева и шаймиевцев – поднять волну самого зоологического шовинизма, чтобы испугать центральное правительство самим видом такой массовой поддержки татарстанской «незалежности». В результате русские в Татарии оказались под ударом. Всё идёт так же, как в новонезависимых республиках – закрытие русских школ, репрессии против русских общественных организаций, увольнение русских со всех постов, вплоть до дворников.

Мы уже видели, что русских в Татарии столько же, сколько татар. Но, в силу специфики региона, татары в Татарии – в основном жители сельских регионов, в городах преобладают русские. Естественно, и инфраструктуры этих городов, и промышленность обслуживаются русскими. Татарских специалистов не хватает до полного замещения постов, требующих квалификации, но Шаймиев и шаймиевцы этим не смущаются, и ответственные посты занимают люди без всякой квалификации – лишь бы в паспорте стояло «татарин». Знакомо, не правда ли?

Да, знакомо, по всяким прочим «станам». Тем более, что национальная приватизация Волжско-Камского нефтегазового бассейна тоже состоялась – мы имеем в виду концерн «Татнефть», принадлежащий исключительно татарстанскому и башкортостанскому правительству и казанско-уфимским дельцам. Именно на этой базе Казани удалось втянуть в орбиту своей сепаратистской политики и Башкирию, тем более, что в Башкирии татар больше, чем башкир.

Не так давно была заявлена и идеологическая база этого сепаратистского движения – по средствам массовой информации был разослан циркуляр (иначе не назовёшь) организации «Идель-Урал» с просьбой поддержать независимость Татарстана против насилия федерального правительства. После этого сразу стало ясно, откуда растут ноги у татарстанского сепаратизма.

«Идель-Урал» – националистическая организация, созданная в годы гражданской войны, неоднократно исчезавшая и неоднократно воскрешавшаяся. В годы второй мировой войны она входила в состав геббельсовского министерства пропаганды и руководила формированием Волжско-Татарского легиона в рядах гитлеровского вермахта. Всего в лагерях на территории Польши в 1942-1943 гг. было сформировано 10 волжско-татарских батальонов и 15 отдельных волжско-татарских рот. В начале 1943 года три первых волжско-татарских батальона (825, 826 и 827-й) прибыли на театр военных действий.

Но татары и представители других поволжских этносов сразу показали своё истинное отношение к сепаратистским теориям и практикам. Ещё в учебных лагерях в них сложились подпольные группы, поставившие своей целью переход батальонов в полном составе на сторону Красной армии и партизан. В первой же операции в Витебской области 825-й волжско-татарский батальон уничтожил немецких офицеров и перешёл к партизанам. Этот и многие другие подобные инциденты заставили немцев перебросить волжско-татарские батальоны в Западную Европу. Там, из-за отказов вступать в бои против партизан и союзников, волжско-татарские батальоны были разоружены и переформированы в строительные части.

Но не все. 831-й волжско-татарский батальон был включен в 1-й Восточно-мусульманский полк СС, громил восставшую Варшаву, подавлял Словацкое национальное восстание. Был развёрнут и Татарский полк СС, а затем эти соединения и боевая группа «Идель-Урал» были объединены в Восточно-тюркское соединение СС, сражавшееся в Венгрии против советских войск.

В общем, «заслуги» организации «Идель-Урал» очевидны. Они были учтены в годы «холодной войны», когда американский конгресс признал организацию «Идель-Урал», взял её на содержание и в 1958 году в пресловутом «Законе о порабощённых народах» обязался от имени США бороться за свободу и независимость «Идели-Урала».

Здесь, пожалуй, необходимо сделать примечание, что «Идель» – татарское название Волги, а «Идель-Урал» означает территорию от Волги до Урала (реки и горного хребта). Иначе говоря, «идель-уральцы» не признают самостоятельности Башкирии и видят башкирский народ своим младшим подручным. Что ж, в практике сепаратистов нашего времени всё именно так и обстоит – Уфа безвольно плетётся в хвосте политических концепций Казани.

Ну, так вот, теперь эти эсэсовцы и платные агенты США призывают средства массовой информации поддержать их в борьбе против «федерального насилия» (какого? когда?). И знаете, что в этом самое интересное? То, что «россиянские» средства массовой информации, как в рот воды набравшие по поводу казанского сепаратизма, этнических чисток и нарушения прав миллионов русских людей в Поволжье, по первому же сигналу поднимут гармидер насчёт «федерального насилия». Не секрет, на чьей службе состоят наши «статусные» СМИ. Для них закон США – это ЗАКОН. Не потому ли, кстати, помалкивают и бездействуют наши государственные мужи, драчливый депутатский корпус, мудрые, но, увы, никем не избиравшиеся «сенаторы»? Может быть, для них закон США – тоже ЗАКОН с большой буквы или даже вообще из одних заглавных букв, в отличие от законов Российской Федерации?

А тем временем в Казани, кроме экстремизма административного, пышным цветом расцветает уже и религиозный и политический экстремизм. Ваххабизм проник в цитадель ортодоксального суннизма, и сообщества ваххабитов охватывают всю исламскую часть населения Казани. Под его натиском меняют позиции и ортодоксальные сунниты. Не так давно в казанском кремле воздвигнута соборная мечеть – на месте взорванного в 30-е гг. собора и присоборного кладбища. Мечеть на русских костях! Хотелось бы услышать комментарий по этому вопросу от самого уважаемого государственного мужа, великого муфтия Равиля Гайнутдина – как это сочетается с постоянно провозглашаемыми им принципами верности единству России и борьбы с ваххабизмом.

В Казани открыто ведётся вербовка бойцов в лагеря боевой подготовки исламского террористического Интернационала и прямо в отряды чеченских моджахедов. Кому не известно, как в 1996 году Фаузия Исмагулова (нечто вроде татарской Новодворской) устраивала на вокзале Казани пышные проводы «волонтёров чеченского сопротивления», с большим скоплением статистов, цветами и музыкой? Я вам скажу, кому. Неизвестно это правительственным органам и прокуратуре. Российская Фемида вообще, в отличие от древнегреческой, имеет повязку только на одном глазу. Один глаз у неё начеку и бдительно следит за русскими национальными организациями. Стоит кому-нибудь сказать что-нибудь, за что можно зацепиться даже с самыми большими натяжками – Фемида (российская) это сразу увидит. Что же касается прочих национальных организаций – к ним она обращена завязанным глазом, и пусть делают, что хотят, вплоть до захватов заложников тысячами (а вы уверены, что в Театральном центре на Дубровке не было волонтёров г-жи Исмагуловой?).

Но самое странное во всей этой ситуации – то, что и русское общество хранит полное спокойствие и молчание по поводу ситуации в Волжско-Камском узле, предоставляя подавленным двойным гнётом – россиянско-татарским – русским людям в Казани и Уфе бороться за свои права. Подобная слепота необъяснима.

Достаточно взглянуть на школьную карту, чтобы понять – независимость Татарии и Башкирии, провозглашение которой уже стало вопросом дней вызовет полный разрыв коммуникаций между Европейской и Азиатской Россией. Следствием этого станет давно запланированные суверенизация Сибири («Сибирское соглашение», с 1993 года ждущее сигнала) и Дальнего Востока («Дальневосточная ассоциация», подготовленная тогда же). Чей это план – хорошо известно тем, кто прочитал последнюю книгу г-на Бжезинского «Великая шахматная доска» (там этот план изложен во всех подробностях). Когда будет подан этот сигнал – тоже ясно: когда Россия, ведомая на бойню, заартачится. Роль г-на Шаймиева тоже ясна. В сущности, вопросов осталось только два:

а) Кто подаст сигнал на провозглашение независимости Татарстана и Башкортостана?

б) Какова роль во всём этом наших государственных мужей, в том числе президента Путина и премьера Касьянова?

Напечатано в газете «Десятина» № 2 за 2003 г.

Сайт управляется системой uCoz